Я написал роман. Годится ли он для сайта Танелорн - я не знаю, т.к. напрямую с Муркоком не связан. Но вдохновлён я был именно им. По крайней мере, тут тоже есть Вечный город (правда, не совсем такой). Но я ж не знаю, что админы сайта скажут - вдруг это сгодится для раздела "Около", к примеру... Собственно, я бы просто скинул его вышестоящим лицам на мейл, и всё - но... есть одна проблема. Он существует пока ВЕСЬ - только в рукописном виде. В электронную форму переведена только треть его (и то, видимо, мене). Поэтому я решил по мере готовности выкладывать его тут. Для муркоковского форума околомуркоковская фантазия - в самый раз ;))
Это была преамбула - а теперь читайте сам текст ;))
Рыцари собирались на голой земле, под открытым небом и под дождём. Тёмные доспехи, тёмные щиты, и тёмные холки коней… Тускло блестели навершия рукояток мечей, то там, то сям среди тёмных, тусклых плащей проблёскивали искорки — то у одного рыцаря Владыки Бессмертия качнулись ножны, то у другого блеснула поножь. Крепко облегающие голову шлемы были на рыцарях, из-под них не было видно волос; плотные забрала опущены. Веял холодный ветер, теребил полы плащей. Лил дождь. Рыцари собирались, и ждали: что-то им скажет Владыка? Ряды расступились, и он вышел — высокий, исхудалый, в голубых одеждах, безбородый и густовласый. Седой, в короне благообразных кудрей до плеч; веки опущены, губы поджаты, в уголках их виднелись морщины. Он потрепал по холке светло-серого жеребца, протянув тонкокостную бледную руку, и отошёл в сторону; голубая мантия реяла по воздуху, летя за ним. Он повернулся к ним, и, раскрыв губы, начал: — Воины мои!… Я обращаюсь к вам — знайте, вы не вернётесь из этого похода. Не все вернётесь. Ляжете под мечами дев-воительниц. Но вы должны идти, ибо я буду с вами там, как простой воин. Это дело всей нашей Вечной Столицы — ибо никто не смеет оспаривать её права владеть Вселенной, никто не смеет оспаривать расширение наших границ… Я — Владыка Бессмертия. Пока правлю я, стоит наш Город. Пока стоит наш Город, правлю я. И пока существует Империя-Вечность, пока не рухнула Вселенная в пространство Бездны Миров, незыблемо существование Бессмертия, и тех ценностей, которые претендуют на то, чтобы называться вечными. Это честь, это доблесть, это и любовь – любовь к матери, к сестре, к своей женщине, к детям… Это всё — наша Сила. И если кто-то посягает на Империю-Вечность — он посягает и на это, приближая ту катастрофу, о которой я уже говорил… Вот почему вы должны уничтожить их. — Мне их жаль, - сказал кто-то, и он узнал этот голос. — Тебе их жаль? – тут же откликнулся он. — А им не жаль тебя. — Мне всё равно. — Эльфар, выйди. – (Эльфар вышел, сквозь расступившиеся ряды; его красивое лицо горело смущением, глаза были опущены — он открыл забрало, чтобы все, и Владыка, могли видеть…) — Ты лучший в нашем Ордене, рыцарь… мальчик мой, и тебе не зазорно иметь своё мнение… Но… - «Но», Владыка? — переспросил Эльфар – спокойно, не нажимая на этот единственный слог, впрочем, этого было достаточно — во всех смыслах. — Да ладно, иди… - отмахнулся Владыка. Ему не хотелось гневаться на э т о г о рыцаря… ибо у него на правой руке был перстень, а второй такой же, когда-то принадлежавший ему самому, носил на пальце Эльфар, — молодой витязь и старый Властитель Вселенной были — побратимы. — Ну, я-то к ним жалости не имею! — крикнул ещё один, невидимый за спинами рыцарей, — уж будьте уверены, Владыка, я их буду убивать, и даже охотно. — Красивых женщин… — укоризненно произнёс стоявший близко к нему рыцарь. — Да, амазонок. — сказал Велиар, чувствуя себя задетым. Владыка покачал головой: — Тебя волнует, рыцарь, только как кого-то убить… тебе лишь бы кровь проливать, — а во имя чего это творится, ты пропускаешь мимо сердца… — Ну и что? — ответил Велиар. Он вышел из-за спин своих товарищей, и теперь всем были видны его густо-смоляные кудри, и жгучие, чёрные, большие глаза, и блестящий, тёмный-тёмный доспех. — Я имею на это право. — На это никто не имеет права. — Владыка грустно поник головой. — Ну, мы с вами ещё поспорим, Владыка. — Что ж… увидим. Пока что — можешь идти. Велиар пошёл к своим, Рыцарям ордена Тьмы, стоявшим в отдалении тесной кучкой, и,проходя мимо рядов молчаливых рыцарей, услышал голос Эльфара, надевавшего шлем: — Я жду тебя сегодня у ограды дворца, Велиар. «Это он из-за моей резкости с Владыкой», — механически отметил про себя Велиар, проходя мимо. Но нет оснований не принять вызов, особенно если ты рыцарь, и особенно если такой, как Велиар…
Владыка стоял в белой зале дворца, у широкого окна, из которого открывался вид на пустыню, жёлтые горячие пески и синее, густоцветное небо, и наполнял чашу из белого алавастра соком винных ягод. Его старческая, морщинистая рука дрожала, когда он выжимал сок из лежавшей рядом, в вазе, грозди. Глаза Владыки сверкнули… Он был погружён в раздумья. Его воины сейчас среди песков, и он с ними… пока что лишь духовно, но скоро уже сам присоединится к победоносному рейду… Амазонок ждёт смерть. Находясь в сердце Столицы, которе и было одновременно сердцем Вселенной, он мог разумом быть с ними — и вообще в любой точке сейчас. Он следил — не впрямую, конечно — за их действиями, переносясь из сознания одного рыцаря в другое… удар копья, толчок, прыжок коня, падение… всё это, образами, поспудно, проходило в его душе, пока он был занят своим… наливал себе чашу дополна, и пил, медленно, большими глотками, стоя в неподвижной задумчивости у стола. Из коридора доносилась музыка арфы: Инеза играла, ловкими пальцами перебирая струны, босиком на лазуритовом полу. Он любил игру этой девушки — и её саму. Выделял её своим вниманием. И сейчас он был ей благодарен (как и она — ему) за то, что она с ним. Вошёл Эльфар. Наклонил голову, соблюдая ритуал, и выпрямился в ожидании Владыкиного ответа. Король прервал ментальное сосредоточение, и обратился сердцем к стоявшему перед ним рыцарю. — Эльфар… сын мой. — сказал Король Вечности, глядя на юношу. — Владыка. — Ты что-то хотел попросить? — Да, Владыка. Я хотел попросить… не убивайте её. — Кого «её»? — Лои. — Королеву амазонок?… Ну, ты знаешь, Эльфар, это вообще трудно рассудить, что с ней будет, если она станет пленницей. Может быть, и падёт в бою — падёт, конечно, достойно. А почему ты просишь за нашего врага? — Просто пожалел. — Просто пожалел. Как всё ПРОСТО! Я вот на старости лет — сколько живу, много уже тысячелетий — не могу себе позволить такой роскоши — просто пожалеть. — Как хотите, Владыка, — гордо, с достоинством произнёс Эльфар. И вышел, низко поклонившись — без раболепия, просто отдавая должное сану своего повелителя. Владыка медленно допивал сок из чаши, размышляя об Эльфаре. Юноша ему нравился, несмотря на очевидные расхождения с ним… во многом, да, во многом. Он подошёл к окну, и стоял, дыша всей грудью, - впитывая жаркий воздух Степи; прищурившись, глядел на небо, на неровную цепочку рыжих барханов, сливавшуюся с горизонтом. Он видел…
— Ну что, всё готово? — спросила Лои у своей помощницы, стоявшей рядом с верным луком в руках. — Да, Королева, всё готово — уже. — Хорошо, — она потрясла вьющимися светлыми кудрями, и развернулась к мишеням. — Давай сюда… — натянула тетиву, одну за другой всадила в центр — чёрную точку на белом фоне — несколько стрел, и потянулась за другими. — Мы их встретим… — Мы их встретим, госпожа. — кивнула амазонка. — Уже пора. — Да, пора… — задумчиво произнесла Лои. — Знаешь, я не хочу проливать их кровь. — А кто хочет, Владычица? Просто нам приходится… мы вынуждены так делать, самая стихия битвы, родная нам, к этому зовёт. — Хотелось бы мне, чтобы ты была права… — сказала королева, отворачиваясь от мишеней. — Ну что, держи, — и она сунула ей пучок стрел, которые сжимала в руке. — Я пойду в шатёр, отдохну… — Искупаться не угодно ли? - спросила девушка, пока королева ещё не отошла далеко. — Да, пожалуй… Она провела рукой по вспотевшему лбу. — Как я устала… А впереди — битва.
По пескам, по барханам, по знойному, широкому, израненному сплошь и рядом телу пустыни – двигались, не сбавляя ходу, вперёд, вперёд, без конца… Свет сменялся тенью, тучи заволакивали горизонт, солнце казалось на фоне их бледным шаром, сияющим в вышине тусклого неба, веял стылый ветер из белёсых стен воздуха, оглушавших, гулко бивших в раковины ушей… когда же покажутся шатры дев-воительниц Поднебесья? Когда же засвистят копья, и полетят стрелы? И, самое главное — зазвенят мечи, — рыцари ждали (и не могли дождаться) открытого боя. Поединок — честь для рыцаря. Особенно с таким опасным врагом… Дьяволицы! Звери! ПРЕКРАСНЫЕ звери! Голубые глаза, в которых — решимость и стремление, и они не боятся это явить тебе в лицо… О такой встрече мечтает каждый. Даже если это — враг. Полусфера небосвода, окаймляющего эти пески, а на дальнем конце горизонта, эту самую полусферу замыкавшего, ждут они. Враги. Девушки, о которых не стыдно сказать, что и они — рыцари, «рыцари пустыни». Солнце томится, садится куда-то в барханы, оставляя расплывчатый розовеющий след в небесной голубизне… он оплывает, понемногу заполняя всё, и заходя за облака, наливающиеся более тёмными оттенками, разводами… Скоро, скоро… Но пока ещё нет. Пока ещё тянется пустыня, и долго, долго будет она так тянуться.
Велиар, свешиваясь с седла, заметил как-то товарищу: — Ну и скука. — Это ты прав, — кивнул второй чёрный Рыцарь, — но если бы её не было… что бы тогда было? — Да… что бы тогда было? — в свою очередь кивнул тот. — Это ТЫ прав, друг. Мой меч, правда, истосковался уже в ножнах… — Кровь пролить? — Да… она прольётся, и скоро прольётся. — Женская кровь… — Я предпочитаю кровь рыцарей, — белозубо улыбнулся Велиар. — Одного рыцаря… но пока он не умер, мне как-то веселее… веселее этого ждать, понимаешь? — А как вернёмся в город — что опять? Смута? — Почему бы нет? — всё так же улыбался Рыцарь-Чёрная Лилия. — Ну ладно, хватит попусту болтать, пора… — и он пришпорил коня. — Эй, Эльфар! Можно тебя на минуточку? Эльфар (он уже неделю как был в этом походе) поднял глаза. — Да, конечно, Велиар. В чём дело? — Я хотел спросить… Ты не устал ещё? — Нет, Флёрделис. Не дождёшься — я не намерен свою честь позорить и Вечную столицу. «Уставать» от такого похода — ещё чего… — Ну, как знаешь. Я-то, во всяком случае, признаю за собой такую слабость… — Ты вообще много слабостей за собой признаёшь. — Но ты не сказал «слишком много». — И не скажу. Я знаю, так это, или не так. — Ты уверен в себе, как я гляжу, да? — Да, может быть. — Берегись, Эльфар, берегись! — и он погнал коня вперёд, на секунду оглянувшись — Эльфар поймал его взгляд, никак, впрочем, на него не ответив. Вперёд, вперёд! Сколько дней уже прошло? Никто считать не будет. А Королева Лои не будет ждать. И полетят стрелы, и скрестится меч с мечом, и какой-то из них вонзится в предплечье амазонки, а какой-то в грудь… И будут лежать тела, на гребне барханов, под ветром, раскинувшись под жадными взглядами животных пустыни — смерть придёт, совсем близко подступит, и возьмёт своё в конце концов… под тусклым небом, под низко нависшими тучами… сердце, ещё миг тому назад живое — замрёт… а тела так и останутся гнить на жаре, если не разорвут их звери… значит — гибель двойная. Рыцарям легче — они умирают только раз: их ждёт растворение в Вечности. В той самой Империи-Вечности, изнанка которой как раз и есть — Бессмертная Столица. И они останутся там, в Столице — правда, уже тенями, Видениями, потусторонними обитателями Града… правда, эти-то потусторонние обитатели и есть Его настоящее население… но… всё равно — слияние с сущностью Столицы и Империи отменяет всё то, что было раньше. Это не хорошо и не плохо — это просто есть. Вечность есть Вечность, и она ждёт каждого из них.
Сверкают стальные наконечники копий, летят стрелы, ударяются в железные нагрудники, звякают о наручи, подставленные солнцу… Раз, раз, ещё раз — поднимаются и опускаются мечи… Золотые кудри Королевы Лои (ребёнок! совершеннейший ребёнок, даром что доспех… и такая фигура, от которой любой, не только рыцарь Владыки, потеряет ум…), золотые кудри Лои мечутся по её спине, блестит её широкий чернёный клинок, переливаются в лучах степного солнца сами латы, тревога переполняет большие влажные глаза… — Лои! Лои! Эльфар пробивается к ней, он хочет, чтобы она сложила оружие, и сдалась без боя… он не хотел бы крови, — но амазонка слишком увлечена дракой с осаждающим её рыцарем… Конь Эльфара спотыкается, и он летит в песчаный бархан… встаёт, ругая всё и вся на свете, пробивается к ней, отводит мечом чей-то меч, ныряет под широкое лезвие, и оказывается прямо перед амазонкой… но кто-то сбоку налетает, и Эльфар припадает на одно колено, не успев ничего сказать… а Лои наносит рубящий удар… и её клинок сталкивается с клинком Велиара. Чёрный рыцарь глядит ей прямо в глаза. Он полон решимости, и она это видит. Её клинок сжат в захвате. Она не спешит разрывать его… да и не может, наверное. Вот подбегают другие рыцари, окружают их… Подоспел Владыка на своём белом скакуне. Велиар рвёт клинок на себя. Меч Лои звенит, трепещет, и — падает, переливаясь серебрящимися оттенками… И она бросается прочь — в сторону, отталкивая набежавших людей… Свистит аркан. Захлёстывает её ноги, — и она падает. Один из Чёрных рыцарей, не слезая с коня, тянет верёвку на себя, и Лои, лицом вниз, движется по направлению к нему. Амазонки, одна за другой, опускают оружие… Владыка смотрит на поверженную королеву у его ног… потом протягивает ей руку. Она взмывает на его седло, и он гонит коня — прочь от барханов. Такой была битва, в которой мало кто преуспел, но всё же кое-кому улыбнулась удача. Велиар отходит в сторону, к своим. Он, как всегда, погружён в задумчивость, и стоит, глядя вслед Властелину.
3. Пленница. Кое-что об Ордене тьмы. Смотр невест.
В Городе, как обычно, по утрам тихо, прохладно и свежо. Бьют фонтаны на площадях, по мощёным плитам ступают сапоги горожан, струятся по камню, освещённому солнцем, белые и голубые плащи (белый и голубой — цвета Города), златомраморные дома озарены рассветными лучами, и Король из своего дворца наблюдает за неторопливой жизнью Города. Да – пребывая во дворце, он видит всё. Там, во дворце, в тёмных широких коридорах, галереях с застеклёнными окнами, таится сила — сила ТИШИНЫ, когда НИЧЕГО НЕ ПРОИСХОДИТ. Вот это «ничего не происходит» и есть сама жизнь Вечной столицы — Города Видений: все, кто живёт в нём — Видения, не более… поэтому и жизнь его — в молчании… может быть, сам дворец и есть Город, и поэтому Владыка видит всё, не выходя за пределы его. Может быть, сам Город и есть Вселенная.
Эльфар ехал верхом на своём пегасе по городской мостовой, и думал о Лои: они уже встречались как-то раз в бою… тогда было рыжее небо над степью, и такие же рыжие, горячие пески, и она убила его друга, а потом они столкнулись один на один — рыцарь Владыки и она… Лои производила впечатление достойного противника. Светило солнце. Юноша прикрыл глаза, предоставив пегасу идти ровным шагом; да, подумал он, Лои, несомненно, кажется достойным противником. И не только кажется — она и есть такой противник. «Как Велиар...» Впрочем, как же их можно сравнивать? Нежную девушку и повелителя Чёрного Ордена… «Хотя… “нежная девушка”… ничего себе нежная —эта бронзовокожая львица…» И тут он поймал себя на том, что прав: Лои действительно была ещё совсем юной — ей было шестнадцать-семнадцать лет (а ему самому уже девятнадцать), и, несмотря на опыт боевой, жизненный опыт у неё был, конечно, мал — её душа была нежна, как у ребёнка. В бою она опасна — да, но что она видела, кроме своей степи? Для неё битва, и даже кровь и смерть — это не то, что для рыцарей Бессмертного Града, которые в этом, можно сказать, купаются, и то не с рождения — начиная жизнь «как все», они постепенно приходят к жестокости, научаются ей… «а вот Лои… для неё это всё просто естественно, её мать была такой… кажется, её мать умерла ещё довольно молодой… лет тридцать девять где-то… и дочь унаследовала стремительный характер прежней королевы амазонок, горячий нрав – и ей в голову не приходило задумываться, каково это – кровь, смерть… она, конечно, получала раны, иногда и тяжёлые, но не сопоставляла это с той кровью, которую сама проливала. А может, и сопоставляла – на уровне разума, и не более того: так сказать, «в теории». Лои – не то что нежная девушка, она просто ещё девочка. И каково же ей теперь здесь, в Городе… Она ведь и вправду не видела ничего, кроме своих песков. Каково-то узнать, что Вселенная оказывается НЕ ТЕМ, что ты знаешь о ней…(а не почувствовать, что ЭТО – Вселенная, она не могла: она слишком умна, чтобы не почувствовать…)»
Эльфар и сам не знал, насколько он был прав. Лои почувствовала это. Она, может быть, не могла бы это выразить в словах – но то, что она это чувствует, она ЗНАЛА, причём знала ХОРОШО. При всём запасе её духовной силы (эта сила была немалая), она была совершенно выбита из колеи. Находясь во дворце, личная пленница Владыки чувствовала себя как никогда плохо, несмотря на то, что уход за ней был хорош, даже очень – сотни служанок, мягкая постель, никаких тебе цепей на руках или кандалов на ногах… а сердце всё равно больно ноет. Амазонки разгромлены… Меч её Империи сломлен, его выжег луч царского бластера… или лепесток Чёрной Лилии. Меч её Империи — гордость её воинства, десятки, сотни, тысячи дев-воительниц — наследие, доставшееся от матери, прекрасной Госпожи и Владычицы, Эсфири… Всё, теперь этого нет. И даже более того — то, о чём догадался Эльфар, то странное чувство, преследующее здесь, среди всех этих белых мраморных колонн с розовыми прожилками, чувство, заставляющее васильковые глаза широко распахнуться, а рот – округлиться, но не при виде чудес дворца… И сердце болит. Её сердце болит. Она не знала, что с этим делать. Великая Королева, теперь — ничто… Нет, не «ничто». Пленница. А это ещё хуже. Пленница дворцовой скуки. Пленница Короля. Но она оставалась С СОБОЙ. С самой собой. На это её сил хватало. У неё — при ней, с ней — всегда была она сама. Её собственная душа. «Зажатая в кулаке», если можно так сказать. Это угадывалось в мимике её, в отвердевших скулах, в гордом выражении лица, в повадке, в её серьёзности, когда она проходила, босоногая, как и все амазонки, по пышным коврам, всё дальше и дальше, сквозь залы дворца, в самое сердце его… ОНА — С СОБОЙ. Так было всегда, так всегда и будет. Единственное её утешение в этом полумраке беломраморных колонн. Короля она видела редко. Пару раз он удостоил её кивком головы, но большего и не надо было. Он взял её в плен. Он даже попросту не оставил ей выбора: если бы не он, то сдохла бы там, как последняя собачонка! «Спас…» Но она бы предпочла этому Велиара с его грубой силой и жестокостью. Это – враг, воистину враг, такой, каким ему подобает быть. А Владыка… «То-то и оно, что ВЛАДЫКА! Над кем? Над свободной девой пустыни — амазонкой? Над вольной, как ветер? Но ему же это надо… Доказать, что он — Владыка. “Любящий отец”, так сказать. И от этого так тошно на душе…» Сила спасала её, давая утонуть в себе, и не «выходить» на них — на рыцарей Владыки, на самого Владыку… Но плен давил со всех сторон, стискиваясь, подобно ссыхающейся шелухе ореха, и не вырваться было из этих тисков. Лои ощутила страх. Ей не было стыдно, что она ощущает страх. И ЕГО она встретила достойно, собрав всё своё БЕССТРАШИЕ. Но этот червяк, закравшийся в сердце, этот страх понемногу измучил её тело, не говоря уже о духе — крепком, не сломанном, твёрдом, как закалённая сталь, духе: ОН ДАЛ ЕЙ БОЛЬ. И ей было жалко, жалко и своего униженного положения (Королева – без мантии, без жезла!..), и своих воинов-амазонок, и своей участи при дворе Короля… Пленница, беспомощная и брошенная, — одна… День за днём текла её жизнь в этих залах — именно что текла, настолько медленно двигалась она сквозь эту лень, царившую среди пышных драпировок, карнизов и колонн, — сквозь апатию и рутину открывавшегося ей мира, сквозь неторопливую диктаторскую власть Короля детей Солнца, сквозь нетерпеливую, её собственную, стремительную, как стрела, борьбу душу, имевшую цель и направленную к ней, но не перешедшую ЗА ГРАНЬ… Сквозь всех этих людей, пёстрой, пышной вереницей тянувшихся перед ней, и мимо неё… «О сила, сила, не оставляй меня!» Смерть это, смерть, Лои! Она что есть силы старалась НЕ УМИРАТЬ, но это получалось всё хуже и хуже. Умирало тело, — не умирала душа, но здесь, в Империи-Вечности, душа и не может умереть… но всё, на что она может рассчитывать — это слиться с самой Вечной Столицей, уйти в неё, влиться в сияние Града-Святыни, и уже не быть свободной где-то на окраинах Вселенной, там, где нет Святости, нет этого Вечного Сияния Универсума, но есть жизнь – конкретная жизнь; это возможно только на окраинах, но уж никак не там, где собраны все, абсолютно все Видения… Из этого нельзя уйти. Нельзя высвободиться из объятий плена. «Конец, Лои, — это конец». Но она упорно не обрывалась (жизнь), тянясь, как лента, томясь, истерзываясь этим пленом… Лента жизни не рвалась, и хотела. «Сердце — не переборет». Худшее же было впереди…
Чёрные рыцари, тесной кучкой собравшись во дворе, слушали рассказ Велиара. Возле кирпичной стены, где они стояли, жарко светило солнце, и тянулась поперёк стенных зубцов одинокая чёрная, голая дубовая ветка. Кто был со своим конём, кто — без, все в одинаковых облегающих чёрных камзолах, аккуратно, на пробор, причёсанные, длинные волосы шелковистые струями спадают на затянутые в шёлк плечи. Сверкают влагой глубокие агатовые глаза. Бледная кожа, бледные губы. Сосредоточенные лица; кто-то поигрывает кинжальчиком. Чёрные манжеты, чёрные перчатки — лежат на сверкающих стальных рукоятях мечей в аспидных мягких ножнах. — И я, — сказал Велиар, — даю вам слово: он будет мой! Я не я буду, если не так! — Подожди, Велиар, — перебил его один, ещё молодой, необычайно уверенный в себе, Рыцарь, — ты нам это уже сколько времени назад обещал. — И обещаю! — глаза его бешено сверкнули. — И Владыка и его Город будут — мои. Я тоже — часть этой Столицы! Следовательно, я заявляю на неё права. И на Вселенную, она же Империя-Вечность — тем более, и на её «вечные», — он содрогнулся от хохота, рот его перекривила злая издёвка, — ценности. Сила моя в том, что это — МОЁ! — Сейчас — не твоё. — И сейчас — моё! — он сжал кулак. — Только приходится делиться… с ними со всеми. Но ВСЕ ведь не могут претендовать на то, что имею Я. И так будет недолго. На то мы и есть. — На то мы и есть, — эхом повторили рыцари, стоявшие за ним. — Мы, Орден Мрака… — Слава!.. — они стиснули кулаки, встали, поднимая головы, и громко, в один голос, прокричали: — Слава! — Не зря же мы созданы… — сказал Велиар. — Мы созданы именно для этой цели, и мы её — оправдаем! Так ведь, ребята? — Слава! — опять воскликнули Рыцари. Велиар улыбнулся, он был доволен.
— Воины мои, — сказал Владыка, — дети мои, я решил жениться. Они стояли перед воротами — медными, литыми, украшенными каким-то стёршимся узором, и все видели его лицо. Синие глаза Государя блестели и были ясны, на седых волосах — массивная корона, лёгкий лазурный плащ украшает плечи. — Я беру себе жену из жительниц Города. — И кто же она, счастливица… — сказал кто-то в толпе (уж не Эльфар ли?) Но Владыка всех ошарашил следующим сообщением. — Это решит Смотр невест, — сказал он. — Смотр невест?! А ведь это значило — девушки со всей Вселенной соберутся в пределах Города, и будет решаться, кто красивее всех… всех в мириадах галактик… И одна из них, самая достойная (самая красивая, самая сердечная, ДУХОМ НАИВЫСШАЯ), — станет Королевой. Королевой Мира. — У вас есть что сказать? Эльфар? — вопросил Владыка. — Я согласен, мой Король. — Велиар? Велиар улыбнулся — как всегда, чуть-чуть язвительно, даже скептически, что только придало улыбке обворожительности. — Я знаю, — вы в своём праве, Владыка. — Рафал? — Опасно, мой Государь. У девушек могут найтись поклонники… — Будем надеяться, я их не обижу. И потом, кто же станет… против Короля!.. — он обвёл их взглядом. — Так все согласны? Дружный гул голосов был ему ответом. — Вот и хорошо, — кивнул Властелин Бессмертия.
…Босые, смуглые ноги ступили на холодный голубоватый мрамор, вдалеке — в глубине зала — прозвенел гонг, и взметнулись подолы, окаймлённые пушистыми бахромами. Десять девушек прошлись по помосту в танце. Их сменили ещё десять, и ещё десять. Собравшиеся в зале сидели за резными столами из чёрного дерева, аплодировали, восхищаясь грацией загорелых танцовщиц, их отточенными движениями, словно вылепленными чертами, большими, жгучими глазами и линиями красивых тел… А потом освещение сменилось красным, и на помост вышла… — Лои! — ахнул кто-то из зрителей. — Но Король говорил… — Король говорил, что возьмёт в жёны жительницу Города. Все обернулись к Его величеству, который стоял у мраморной колонны в центре зала. Король улыбнулся. — А разве она — не жительница Города? Да, конечно, она пленница, но ведь и она — Его часть, не правда ли? Да, я решил, что она будет участвовать в смотре… И все поняли, что Лои ему симпатична — давно уже, очевидно. Но он пока ещё не решился, не сделал выбор. Этот Смотр всё должен будет решить — сегодня. Велиар смотрел на Амазонку из-за своего стола, не скрывая, что читает каждое её движение, и попросту наслаждается им, как бы пожирая и переваривая. Его взгляд был прикован к молодой женщине (к счастью, она его не чувствовала, и он не беспокоил её — и не мешал). Появление её произвело фурор. Если другие девушки, уходя, смущались, потупляя взоры, медленно двигались на помост и с помоста, и, казалось, были озабочены тем, как им предстать перед Королём — всё-таки каждая несла в себе красоту целой Галактики, — то Лои ни о чём таком, казалось, не думала. Ей вообще было всё равно. Какие там амбиции могут быть у беспомощной пленницы? Она шла, — босая, — вперёд по помосту, гордо подняв голову, и закрыла глаза, стараясь на это всё не обращать внимания. И это только помогло всем увидеть — «ВОТ ОНА». Такого ощущения не было ни с одной из предыдущих красавиц. Она остановилась, застыла, и, открыв глаза, провела взглядом по лицам собравшихся. И когда её глаза встретились с глазами Эльфара, у того внезапно защипало где-то в области сердца… Ему стало жаль её, бедную, несчастную полонянку, обречённую на жалкую роль приживалы Короля… Он сам не понимал, почему это он испытывает к ней такие чувства. Вроде бы она была ему — никто. Он до этого всего лишь жалел её — но так, «в принципе», «вообще», — мимоходом… А сейчас ему было действительно жаль её, как близкого человека. Но она ведь не близка ему — так почему же… Он и сам не понимал, что с ним творится. Лои ушла. На её место заступили новые пленницы. Они были тоже красивы, и ряд за рядом прошлись друг впереди дружки, демонстрируя грацию и совершенство черт, движений… Но образ — образ прекрасной Королевы, Владычицы поверженного народа, витал здесь ещё долго, и во время их выступлений, не покидая зала, — не покидая голов и взоров собравшихся людей. — А теперь, — прозвучал голос церемониймейстера, — прошу всех девушек выйти на подиум! И они вышли. Стали в ряд. Лои была одной из последних, стояла с краю, чинно замерев и по-прежнему закрыв глаза, еле дыша. Король смотрел на девушек, выбирая, какая из них ему нравилась больше. Его взгляд, исполненный сожаления, коснулся этой фигуры… затем этой, и этой… отметив их красоту, и отчасти одобряя, отчасти злясь на себя, что не из них придётся выбрать… он остановился на тонкой и стройной фигуре амазонки. — Лои! — крикнул Король. — Я выбираю Лои! И от этих слов Эльфару стало так горько и больно, словно он потерял дорогого друга. А Велиар быстро двинулся к выходу, — и спустя считанные секунды его уже не было в зале. Человек, стоявший на страже в коридоре (это был один из Рыцарей Его величества) слышал, кажется, порывистый топот за оградой, и невольно задал себе вопрос: «Да что же у него на уме?!» Увы, этого никто не знал, — кроме самого Велиара; так что это остаётся тайной… Эльфар поднялся, как пьяный. Шатаясь, он кое-как растолкал придворных и лакеев, скучковавшихся у колонны, возле которой стоял его столик — и тоже вышел из зала. Пройдя по галерее, он вышел на свежий воздух, и пошёл, не разбирая дороги. В горле у него стоял комок. — «Лои…» — мелькало в его сознании, — «Лои…»
Пост N: 2440
Зарегистрирован: 30.12.06
Откуда: Лимб, г. Амирон
Рейтинг:
7
Отправлено: 22.10.08 22:03. Заголовок: Думал я выкладывать ..
Думал я выкладывать здесь мой роман поглавно, но потом спохватился: такие длинные посты ведь неудобны для чтения. Поэтому — по мере готовности — он будет выкладываться в аттачах к постам. Кому интересно — можете скачивать и читать.
Пост N: 2683
Зарегистрирован: 30.12.06
Откуда: Лимб, г. Амирон
Рейтинг:
7
Отправлено: 04.12.08 15:04. Заголовок: В общем, так - я реш..
В общем, так - я решил все-таки продолжать выкладывать здесь (потому что, как я понимаю, иначе никто не обратит внимания... А так есть хоть какой-то шанс).
4. Будни Города - и рыцаря. Кое-что о свадебных делах.
Рассвет в Городе - наступает тихо, спокойно. Незаметно даже. Просто прокрадывается солнечный свет в углы домов, в их стены, в плиты мостовых, в щели между этими плитами... зажигает там неразличимый с первого взгляда, но ощутимый всем телом Вечного города, рдяный огонь. Серые плиты, покрытые белёсой дымкой тумана, не сразу просыпаются, не сразу уходит эта дымка, - не сразу они стряхивают её с себя... И ещё царит серый цвет(а кое-где и чёрная тень), в котором проблёскивает изредка заблудившийся, брошенный в землю лучик. Полдень в Городе - так же незаметно, просто приходит пора, и луч - тот же луч, по-прежнему разжигающий огонь в щелях мостовой, - становится теплее... горячее... вот уже он пропитывает собой всю улицу, - закоулок, - тупик, глухую стену... Свет и жар, - свет и жар, и ничего кроме... Но были и те, кто в такой полдень будут искать тени.
Эльфар растянулся на жёстком топчане, откидывая прочь книжку, которую взял на секунду, полистал, но ничего (вроде бы) путного в ней не нашёл, а может быть, просто не увлёкся. Наконец-то он был в своей комнате Орденского замка, и мог побыть наедине с собой. Он не мог себе признаться, что его мысли пришли в разброд. Что бы он ни начинал делать, ему это тут же надоедало. Поэтому он лёг, не снимая белых наручей и поножей, растянулся, заложив руки за голову, и подвинулся на тот край ложа, в тень. Прохладную тёмную тень. - Лои... Что это? Что за мысль промелькнула... Но нет - он всё время думал о ней, и он это знал, тоже всё время, потому что ему хотелось о ней думать. Велиар, конечно, любит её - это было понятно уже по Смотру невест, и ещё потому, что он в последние дни ходит сам не свой. "Любит..." На свой манер, конечно - но это всё-таки любовь, жёсткая, правда, жестокая, эгоистичная... И если он ею завладеет... а от него можно ожидать чего угодно... Но Владыка! Благолепный монарх, - Хранитель Вселенной, не кто-нибудь, - как он может жениться на той, кто этого не хочет? Как его собственное сердце выдерживает такую подлость? "Монарх", - что же, Король в нём взыграл, а человек отступил на второе место? Ну, ладно, ладно, он Вечный Феникс, конечно, но в глубине души всё же и человек. Не по плоти - по душе. "Как и я сам... Но я такого себе не позволю. А что же, я - лучше его? Нет ведь... Вечный заслонил в нём человека... Или я преувеличиваю?" ("Вечными" назывались Фениксы - племя счастливых обитателей Города, те, кто обладали крыльями, - не земными, но "крыльями пламенного духа", и этим отличались от остальных племён Галактики). "А Велиар так вообще предан Мраку, его душа - не пламя, но тень... А моя душа - что? Небо? Облако? А душа Ло - ветер. Ветер жарких барханов. Свобода бескрайнего простора. "Ло"? Ох, Эльфар, зарапортовался ты... Нет, нет, - я имею право. Имею, - потому что..." "Потому что она - МОЯ", - хотел он сказать, но так и не сказал. Дверь открылась, и в комнату вошёл ещё один рыцарь - Фламенд, в тёмно-серебристом доспехе; забрало его было поднято, открывая круглое, бледное, веснушчатое лицо. - Вставай, Эльфар! - крикнул он. - В Столице уже все гудят, как гнездо осиное... - Что такое? - Да свадьба Владыки на носу. - Ну, это старые новости, - с неожиданной для себя самого беззаботностью откликнулся рыцарь, снова заложил руки за голову и посмотрел на товарища в упор. - Ты ЭТИМ меня обрадовать хотел? Не успел, опоздал - мы и так все наслышаны... - Нет, ты не понял, Эльфар: они уже готовятся. - Ну и что? - так же беспечно ответил юноша. - Приготовятся - тогда меня позовёшь. А сейчас я хочу помечтать. Позволишь мне на минуточку? - он закрыл глаза. Фламенд какое-то время смотрел на него, потом отошёл к окну. Эльфар лежал, отдыхая, впитывая окружавшую его черноту, и ни о чём старался не думать - иначе бы он не выдержал... Сердце и так ныло. Впрочем, он стал думать о Велиаре. Велиар, Велиар... Вечная забота. Где-то ты сейчас околачиваешься, неугомонный Чёрный рыцарь, - и... что у тебя на уме? "Ох, чует моё нутро, нам с тобой ещё столкнуться предстоит..."
Свадьба была на носу. Служанки всё бегали и суетились, а Лои недоумевала: зачем так много шума? Словно её самоё это и не заботило... (а на самом деле - волновало, да ещё как!) "Нельзя, нельзя расхаживать по дворцу - босиком, накануне такого события-то!" А почему - нельзя? Впрочем, лёгкие сандалии ей как раз понравились: так красиво цокают каблучками, такие тонкие, невесомые подошвы - почти не чувствуются, и ремни так хватко сидят на лодыжке... как вторая кожа, прямо-таки; прекрасно! А платья... платья... ну зачем столько платьев? Обойдёмся и простой туникой. Без рукавов, естественно. Но в общем-то, она старалась просто не попадаться на глаза служанкам, бродя в одиночестве дальними, тёмными галереями... И как-то раз её там увидел Король. - Лои! - позвал он. Она вышла из тени, так, что он смог её отчётливо разглядеть. - Вы звали, Государь? - Девочка... - начал он. - Ты со мной как с равным. Это никуда не годится. - Я иначе не умею, - едва ли не дерзко улыбнулась она. - Лои, пойми, ты должна... - Ничего я не должна. - Ты говоришь как он. - Велиар? - Нет, Эльфар. Велиар - само собой разумеется. Нет, это интонация Эльфара... за что я его и люблю. - Попробуйте и меня за это полюбить. - Я тебя и так люблю, Лои. "Но я-то вас не люблю", - хотела она сказать, и понимала, что он не услышит; поэтому обида стыла на её лице, на детских её ланитах, злая, жестокая, бессловесная обида... И она молчала, когда он уходил, без слов глядела ему вслед, оставаясь со своей обидой... Надо же - "и так люблю!" Больнее сердце уязвить было нельзя.
- Сияло солнце над земным провалом, И умереть нам всем казалось мало. И знали мы, что Смерть ещё придёт, И не забудет, и своё возьмёт.
Прощаться не хотелось с белым светом, Но знали мы, как тяжко нам при этом, Как больно нам, как жутко на душе... Всё это пережили мы уже.
Нас напугать вы болью не сумели - По крайней мере, здесь мы преуспели. Да, расставаться с жизнью тяжело, Но знали мы, что время нам пришло.
Губы Лои тихо шевелились, когда она шептала эти слова, стоя на крепостном валу, в тени узкого прохода между двумя стенами, - на галерее, выходившей на другой, красно-кирпичный вал замка. Падали блики солнца, заливая весь угол противоположного барбакана, а на стене была густая чёрная тень. Лои глубоко дышала, двигая сухими губами, и её ясно-синие глаза были распахнуты и увлажнены... Сзади на её плечи опустился мягкий плащ. Она обернулась. Перед ней стоял молодой человек с белокурыми волосами - как его, Эльфар... Фаворит Владыки: она помнила его. - Моя госпожа... - он улыбнулся, одними краями губ. - Я чем-нибудь могу вам услужить? - Нет, - горько сказала Лои. - Нет... мальчик мой, рыцарь... - Как знаете, - кивнул он, и ушёл. Она осталась одна - глядеть со стены на булыжные плиты, устилавшие двор замка. "Плащ принёс... Интересно, он сам понимает - добрый юноша - чту это он делает, или он просто так... из "учтивых соображений"? Либо же всё-таки помочь хочет... Ах, Лои, ты одна здесь, одна совсем!.." И она смотрела, как в переходах замковых галерей бьются друг с другом на мечах воины Владыки, в латах и шлемах, в полном вооружении - обмениваясь отточенными ударами, бьются до упаду, до крови... "Когда-то и я так командовала... такими же драками, только в нашей степи... А какое там - голубое-голубое - небо... Увидеть бы его, хоть ненадолго..." Тщетные мечты, Лои, тщетные мечты!.. - и она это знала... Но сердце не болело. Оно сгорело уже, дочерна сгорело. Так её убил - её душу - старый Король. Её жених. Тот, кто даже не спросил, чту она чувствует к нему. А если бы не это... если бы не это, она могла бы им восхищаться. Быть может, и не любить, но... Благородство она могла в нём отметить (в битве он вёл себя сообразно своему высокому положению), но теперь - нет, теперь она закрывала на это глаза. Горько было ей одной, и больно. Больно не сгоревшему сердцу, больно тому, что осталось от души, изорванной, истрёпанной... "Разница, чтоб не забыть", - мимолётно подумала она. - "Душа - это я сама, субстанция, которая меня образует... а сердце - это моя личность. Моё сознание, моя точка отсчёта. Но сейчас уже и того, и того - нет..."
В зале, на мраморных мозаичных плитах, стояли они. Король - на возвышении. Солнце - вечный, истый Феникс - заходило, исчезая за большой белой колонной, разделявшей переднюю половину комнаты. Блики скрывающегося светила падали на вычерченное золотом под ногами у рыцарей изображение - символ Феникса, распростёршего крылья. Феникс - это Солнце, а они - Дети Солнца, и такие же, как оно, крылатые: душа каждого из них окрылена, и сгорает в собственном пламени, из него же в том горении рождаясь... Вот почему "Феникс" - это и Бог, и Царь, и Ры-Царь... Впрочем, Солнце не было Богом - Богом был их символ, их воинский (Орденский) знак. Солнце всего лишь царит на небосводе, но над людьми (или народом Вечной столицы - такими же, как оно!) власти у Него нет... У него нет и сути Возрождающегося-в-пламени - просто Оно родится с каждым утром заново, потому-то само себя и считает Им... Рыцари не спорили с этим Его божественным утверждением. Они мечами отстаивали его. Не для Бога. Для себя - они жили в огне этой мысли, который был только для них... Рыцари вскинули мечи, трижды прокричали: - Ура Королю! - Дети мои, - он поднял руку, - я вас отпускаю на волю... Город движется сквозь различные Видения, в каждом изменяясь. Ищите же того, кто движется вместе с Городом, кто ловит Его траекторию, не подчиняясь ей, но соучаствуя, сотворчествуя... иными словами - не живя в Городе, выводя себя за пределы Его... ищите нашего врага - Велиара! И не один из вас найдёт его... и не один из вас схватится с ним, и, может быть, одолеет - в разных Видениях. И чем больше таких Видений будет, тем лучше. Вперёд, мои Рыцари! На битву!.. Не бойтесь пасть, ибо и это - Жизнь!.. Он взмахнул ладонью, опуская её, - и Город сдвинулся с мёртвой точки; зашумели, снимаясь с мест, заполнявшие зал воины, потекла к выходам шумная толпа... Город отправлялся в своё путешествие - по оси, очертания которой определятся самим этим движением, и которая почерпнёт многое из миров - Видений, Жизней, Песней - которых коснётся, по меньшей мере, краем, - боком, - линией, чертой... Они искали Велиара. И должны были найти - не сразу, но... Искал ли сам Велиар (ведь и он - Рыцарь!), и чту именно он искал - оставалось тайной; впрочем, не исключено, что он искал себя. Искал ли он при этом и меча, жаждущего коснуться его груди, было неведомо никому. Затеряться в бесконечно сменяющих друг друга (и друг с другом переплетающихся) переулках - венах гигантского организма - проще всего; так что любой здесь находится в состоянии нескончаемого поиска. А Король вернулся к своим делам, - своим мыслям, чаяниям... И прежде всего - к мыслям о Лои. Она оставалась, как обычно, у себя в комнате, не посещаемая никем, томилась, и ждала, молчала... Король тоже был в ожидании - весь дворец уже кипел в преддверии свадьбы; Лои же об этом не раздумывала - иначе бы она не выдержала, у неё было слишком тяжко на душе; она просто ждала, что хоть кто-нибудь прорвёт эту бесконечную пустоту её однообразной жизни... Она знала, что за рок её ждёт. И терпела, молча дожидаясь, пока он свершится. Пока она не потеряет своё девичество - а с ним и свободу... от которой оставалось лишь воспоминание, похороненное где-то в глубине сердца... - Я не брошу тебя, Лои, - сказал он как-то. Она промолчала в ответ, отворачивая взгляд. Он отошёл, оставив её лежать на краешке кровати и невидящими глазами глядеть плотную, глухую стену...
Эльфар стремился к совершенству - среди всех этих доспехов, мелькающих, лёгких, гибких стальных клинков, среди всех этих коней, стремивших бег по улицам, площадям, аренам для турниров... Всё это проносилось мимо, оставляя бурные воспоминания, - сменялись лакеи, пышные салатово-голубые, алые и других цветов камзолы, проверялись острия - и так, о деревянный манекен, и о грудь противника... И в этой суете он не забывал о главном. О себе. Поэтому, когда он предстал перед Владыкой, тот был им доволен. Юный рыцарь был готов. - Отправляйся на дальнюю планету, Эльфар, - сказал Король, - и сделай, что от тебя хочет корона: принеси мне заверение в покорности её жителей. - Владыка, - сказал Эльфар, его ясные глаза сияли беспощадной прямотой перед лицом Короля, - мы не завоёвываем. Мы покоряем - да, но покорность мы ни в кого вселить насильно не можем. Так ведь? - Так, сын мой. Но эти люди... они и так будут мне покорны, если только... - Если только? - Если только не будет Чёрного... то чудовище, которое представляет единственную опасность (для нас) этой планеты - вот что беспокоит меня, уже всерьёз.
5. Искушение. Эльфар перестаёт лукавить сам с собой.
Эльфар летел по космосу, продвигаясь всё дальше и дальше среди бесконечных, сияющих вокруг него звёздных скоплений и планет. Где-то там была и та, - одна, единственная, с которой всё и началось... Но нет - он заставил себя отвратиться от этой, не вспоминать... потому что боялся. Он всерьёз боялся своего чувства к молодой Королеве. Впрочем, Королевой она ещё не была... но... Шаг, другой - и расстояние будет преодолено. С глубоким, тяжёлым вздохом он ступал на мягкий ковёр зелёной травы, густой, как и положено в тропиках. Снова вздохнул - на сей раз впитывая аромат джунглей. И снова шаг вперёд... Фигура в чёрных доспехах, выйдя из тени, встала против солнца и заступила ему дорогу. - Зачем ты это делаешь? - спросил Велиар. - А ты? - Эльфар поймал его взгляд, и некоторое время удерживал свой - на этих зрачках, карих, широких, словно бы лишённых всякого выражения... но на самом деле... это-то, эта-то "мягкость" и была их настоящим выражением. - Зачем это всё тебе нужно? - Я не буду притворяться, что стараюсь ради твоей пользы, - спокойно сказал Велиар. - Мне это выгодно, конечно же. И чтобы планету оставили в покое, - (Эльфар снова вспомнил слова Владыки о "чудовище", которое им мешает), - и... что мне действительно важно - так это чтобы любимчик Короля не шёл так часто тем путём, который он себе пролагает... - Обойдёшься, - Эльфар дёрнул плечом, - ещё что-то? - "Ещё что-то" я уже спросил: зачем тебе это надо? - То есть... - Ты лукавишь сам с собой, Эльфар, первый рыцарь Короля и Ордена. Ты любишь Королеву - Лои - и ты боишься этой любовью оскорбить... её? Короля? Город? От кого ты бежишь, Эльфар? - Я не бегу. - Это ты пытаешься убедить себя, что не бежишь. Ради того всё это и делаешь... и так усердно исполняешь приказ Владыки. Эльфар молчал, потом сказал: - Я принимаю твоё искушение, Велиар. Велиар пожал плечами и исчез. Юноша-воин остался один. Какое-то время он стоял, не поднимая лица, и не издавал ни единого слова, ни звука даже. Потом, всё так же молча, опустился наземь, сел, сложив руки на коленях, и вновь склонил голову. Так он сидел, чувствуя под собой прохладную землю, и уходя в свои мысли... Ему было о чём размыслить. "Итак, мой путь пресёкся. Что ж, это и хорошо. Я не буду играть в прятки... ни с кем. Я ухожу. Не буду дожидаться их свадьбы... по той простой причине, что мне уж этого не увидеть... Я знаю, как и где". Он встал. Ему было невыносимо больно - ещё и потому, что конец жизни - это всегда больно, но не только по этой причине. Он знал, что, умерев, он потеряет Лои. Но не идти он не мог. Уже не мог. Он перестал лукавить с собой, но что толку, если это всё равно скоро кончится?
- Эльфар так и не вернулся, - сказал Владыка, не на шутку встревоженный. - Не вернулся? - спросила Лои, водя пальчиком по голубой вазе. - Нет... Никаких известий. Никакого следа. Голубые глаза девушки замутились, хоть и трудно было сказать, что именно отразилось в них; но ясно было, что она по-своему обеспокоилась. Смуглые ноги несли её по мохнатому ковру от одного стеллажа к другому, и Владыка смотрел, как молодо, быстро она движется. "Не мне всё это..." - подумал он. - "Не мне достанется. Мне другое нужно, а это - останется ей самой. Грустно, да..." - Не вернулся, - пропела Лои, и Король понял - эта мысль не даёт ей покоя, в то время, как он уже забыл (ну и понятно, у него была ещё уйма других дел, на нём ответственность за такое огромное число Вселенных...) Лои поставила протёртую ею вазу, и вздохнула - глубоко, пристрастно. - А где Эльфар может быть? - спросила она. - Не знаю... - сказал Король. - Не знаю...
"Всё, Лои. Пора взрослеть". Она остановилась у окна, глядя, как падают осенние листья. Где-то в соседней комнате бренчала арфа Инезы. "Всё. Время для раздумий вышло. Больше ты не должна заманивать себя в сладкие сети безделья, тратиться на то, что есть не более чем отвлечение от жизни... Значит... значит, надо искать того юношу. Который единственный из всех тебя пожалел. Потому что Эльфар - это твоя надежда остаться собой".
Костюм космо-странника пришёлся по её фигуре, облекая хрупкое тело в некое подобие доспеха... она улыбалась, окутывая плечи в костюме лазурным газовым плащом, поправляя луковичный "наголовник", беря в руку длинный острый клинок - ох как пригодится в далёких странствиях... вперёд!.. Владыка вышел из своего сосредоточения (он сидел, оперев одну руку на подлокотник трона); только что он был един с Городом, и потому видел всё, что в нём творится. Итак, Лои пожалела его рыцаря... Хорошая девочка. Она становится королевой (Королевой Города, само собой) - у неё уже реакции такие, как надо, по отношению к его верным войскам... А что не любит - так это нам и не нужно... Да, не нужно, потому что всё с ней будет хорошо. Но всё же... не затерялась бы она там, не забыла бы, что её Город (и трон) ждёт... Владыка поднялся со своего места. Нет, он останется в Городе - останется какой-то его отпечаток на теле Столицы, а там и "отпечаток отпечатка", и далее, и далее... В Городе будет Владыка, хотя бы - тень его... даже когда Владыки не будет. Потому что он отправляется в путешествие по галактикам. Следом за Лои.
6. Эльфар один. Чужая планета встречает его.
Ему было плохо, но он того и хотел. Потому что только такие ощущения и позволяли ему приходить в себя. Итак, он здесь. Широкое небо над головой, нагретая полдневной жарой голая чёрная земля, на которой он лежит... и... как бесконечно тянется время над всем этим! Лианы, смыкающиеся над самым подбородком... трава, которой касаются руки, бездумно и бездельно лежащие на земле... Он лежал, отдыхая - в чисто физическом значении этого слова, то есть, "отходя" от переживаний Города и своего путешествия, не духом, а телом. Дух сейчас отсутствовал; Эльфару, честно говоря, и не хотелось больше жить по-настоящему, быть человеком... К чему - если это вызовет новые мучения? Нет, он мучился не из-за себя. Просто... "Просто я ведь предаю её - тем, что люблю. Жить без неё не хочу. Если бы я ещё мог как-то быть ей близок - но ведь этого нет, значит, Эльфар, не смей претендовать на то, что тебе не по зубам! Потому что... я знаю, моя любовь к ней чиста, но если я претворю её в действие... если она будет развиваться... это будет уже моя любовь к себе. Я не должен... не должен... но не могу без того, чтобы это чувствовать. Поэтому, отныне и навсегда - я не буду жить. По крайней мере, не буду жить так, как жил доселе - рыцарь, полноправный участник Круговорота Вселенной... просто человек. Не будет этого. Нет меня. Нет. Нет..." Он лежал, закрыв глаза; над ним было небо. Он его не видел, но чувствовал солнечный свет сквозь смежённые веки. Он представлял себе - не по воле своей, сейчас ему было не до этого; просто инстинктивно - густую голубизну горизонта и клубы облаков. И внезапно, на фоне этой мысленной картины, просияли два ясных глаза - уставились прямо в его зрачки, слепые от света, проникавшего даже под веки, - а к этим глазам прибавились пушистые светлые кудри, обрамляющие лицо... само лицо было - контур, бледный контур, но вот губы, скажем, очень хорошо он "видел" перед своим мысленным взором... Лои была с ним - она и тут нашла его... И он был рад, что она остаётся с ним, в его душе, на самой глубине её - что она никогда его не покинет. Сейчас ему было не до мыслей - в том числе, не до того, что он предаёт себя, или до того, что он только что решил... Он был рад, что она будет с ним, на этой планете... Он застонал, перевернулся на бок. "Нет, ну когда же кончится эта пытка?" Образ, виденный им, ушёл - всё минуло, и Эльфар не знал, на что он в самом деле сердит: на то, что оно прошло, или на то, что он всё-таки это видел? Иными словами, чем вызвано его недовольство - тем, что он предал себя, или же тем, что ему что-то не дало этого сделать?
Поближе к вечеру, когда земля уже остыла, он встал, огляделся, вспоминая (примерно) рельеф местности, с которым ознакомился вчера, и ушёл под сень зарослей. Надо было как-то осваиваться, думать о ночлеге... Но ему не понадобилось много времени, прежде чем он заметил устье пещеры в склоне высокой горы, что стояла впритык к древесной стене, уже внутри самих джунглей. Держа в руке своё постоянное оружие - меч - он двинулся в пещеру, и увидел, заглянув внутрь, что она (вроде бы) пуста. Зайдя туда, он (понемногу привыкнув к темноте), продвинулся вглубь, и вскоре убедился - да, никого нет. "Что ж, хорошо..." И он принялся за дело. Благо его арбалет, и стрелы, были при нём. Вскорости шкура, собственноручно снятая им с убитого леопарда, уже устилала пол в углу этой скальной выемки. Другая шкура повисла над импровизированным ложем, скрывая грубую пещерную стену. Оставалось только закрыть - точнее, замаскировать - вход ветками, лианами и камнями (что он и сделал. И отправился на охоту). Ему повезло этим вечером - он подстрелил ещё одно животное, и, как это ни смешно, третьей после убитых леопардов была газель, то есть - возможная пища их, ставшая, как и они сами, добычей совсем другого ловца и другой ловитвы... Он не заходил в пещеру, разведя костёр перед входом. Жарилось мясо, пуская сок сквозь листья, которыми было обёрнуто... Эльфар ел, равнодушно, чувствуя вкус дичи, но не очень-то осознавая это мозгом... Потом он встал, загасил огонь, вошёл в пещеру и, уже когда ложился на пятнистую шкуру, услышал отдалённое рычание льва. Внезапная мысль пугливо шелохнулась в голове: "А ведь рано или поздно - придётся..." Весь день он пытался об этом не думать, отвлекаясь на будничную суету... и только теперь понял, что на самом деле - не забыл... И, не успев как следует об этом поразмыслить, он провалился в сон.
Лои остановилась. Прежде чем зайти под сень сплетающихся ветвей и ползучих лоз, - ей показалось, что она слышит голос Короля: "Ты же Владычица, Лои, Владычица Мироздания... Помни об этом!" Да. Не исключено, что Владыка здесь, подумала она. И двинулась вперёд. "Никакая я, к чёрту, не Владычица, и если вы, Ваше величество, про обязанности, которые это на меня накладывает - так их у меня нет. Мне одно важно: найти Эльфара... того рыцаря... да, Эльфара..." Она шла, шла, по мягким, влажным прелым листьям, ощущая удовольствие. Солнца здесь, в чаще, видно не было сквозь сплетения веток. Она была рада, что никого рядом нет - только она одна, и этот лес... и сама эта планета. Так она и вышла на поляну, устланную короткой тёмной травой - там журчал родник, и было светло, и в траве пестрели жёлтые цветы; она приблизилась к центру поляны, и увидела, что с противоположного края за ней наблюдает, склонив голову, девушка - она была красива, причём земной красотой - аккуратно выверенными чертами лица, так же аккуратно обрамлённого прямыми каштановыми прядями, и губы у неё были тоже - точно очерчены, и карминово-красны. Девушка была вооружена - она держала лук и стрелы. "Дикарское вооружение", - отметила про себя Лои. - "Ну, а чего ещё ждать от такой захолустной планеты. Здесь, конечно, огнемётов или лучемётов не встретишь". Она смотрела на девушку, не сводя глаз, ожидая; а та не решалась заговорить. Это молчание длилось, пока Лои не шевельнулась, двигаясь с места, и положила руку на эфес меча за поясом. Шагнула, вольным, широким шагом, словно хозяйка здесь, хозяйка этой поляны, - направляясь к противоположному её краю, туда, где бил родник. Прошла в том направлении примерно половину тропки, потом остановилась, постояла, жадно впивая своими голубыми, ненасытно алкавшими такой потрясающей красоты - подобно им, светло-лазурное небо, солнечные лучи (а кожей - ловя жару)... и так и стояла, замерев в полушаге, и смотрела, и глубоко дышала. Девушка (та, незнакомая) искривила губы в полуулыбке. Лои прошла к роднику, опустила в него ладони - стёртые уже и намозоленные - потёрла в пальцах гальку, потом... Потом зачерпнула воды. Напилась. Подняла голову. - Здравствуй, - сказала незнакомая девушка. - Здравствуй и ты... - спокойно ответила Лои. - Кристабель. Я Кристабель. - Здравствуй, Кристабель. Местная помолчала какое-то время, ковыряя землю пальцем голой ноги, а потом, склонив голову, просто спросила: - Что ты делаешь здесь? - А ты что делаешь здесь? - поинтересовалась, белозубо сверкнув улыбкой (так же просто, по-женски), Лои. - Я? Я стою... Держу здесь стражу... Жду, пока обновятся декорации на этой "сцене"... чтобы начать действовать уже в них. - Ты про планету? - Ну да. - Так это ещё долго ждать... - Да, конечно. Может, вся моя жизнь так и пройдёт... Но я не сетую на это. - Ну-ну, Кристабель. До встречи. До встречи... в новых декорациях. - До встречи, Ло, - она снова склонила голову, и на сей раз уже сама заулыбалась. - До встречи... в Городе! "Откуда она знает моё имя?" - думала амазонка, продираясь сквозь джунгли. "И где я могла с нею столкнуться до этого? А ведь мы уже встречались, это точно... Что же я не помню?"
Эльфар лежал, притомлённый дневным солнцем и его жаром, на земле возле своей пещеры, лицом соприкасаясь с волглым дёрном. Он не хотел преодолевать ту тяжесть, что овладевала им. Голова тупо болела, но он еле чувствовал это: тяжёлая печаль обрушилась откуда-то сверху, задушив все возможные желания - побуждения действовать. Он самовольно, осознанно предавался этой печали, потому что ему ничего другого не оставалось. Потому что осуществить ту мысль, посетившую его вновь тогда ночью, под покровом пещеры, он не мог, пока не мог. Пока ему ещё хоть как-то хотелось жить... не в последний черёд из-за того, что он полюбил... Но это чувствовал уже не он, а - нервы, клетки, утомлённые жарой жилы... одним словом - его тело. Оно-то пока ещё жило, а сам он - уже нет. Но тело держалось, и вытягивало его, "ведя" по течению временнуго потока, не желавшего прерываться. И при этом ему всё-таки было больно, потому что душой он уже отсутствовал здесь. Он так и хотел. Пока - это его удовлетворяло.
...Лои ступила стройной ножкой на горячий от солнца камень, двинулась вверх, вверх... ещё выше по склону... ...Прошла через густые заросли кустарников и лиан... ...Выпрямилась, глядя в открытое со всех сторон пустое голубое небо...
...Он внезапно услышал - пение. Нежный женский голос, доносившийся откуда-то, словно бы и не издали, а изблизи даже... вот тут, над сбмой его головой... Повеяло прохладой, и он поднял глаза. В устье пещеры, среди переплетающихся красных и жёлтых лоз, вырисовывался тонкий силуэт, окутанный голубым сиянием. - Лои... - он уже мало что соображал, но его губы сами собой растянулись в улыбке. "Тише, тише..." - стройная, вся в лазурном свете, подошла ближе, коснулась его лба, и он почувствовал... нет, не облегчение - тяжесть осталась, и боль тоже. Так легко бы это не прошло. Но он почувствовал: прохлада овевает его кожу, волнами ложась на разгорячённую поверхность лба. Он закрыл глаза, довольный этим, и ушёл в сон, оказавшийся на удивление (для такого жаркого, томительного дня и вечера) мягким. Время от времени он просыпался, чувствовал, что Лои - здесь, рядом, но не спешил открывать глаза, и бодрствовал, не глядя и не убеждаясь в её присутствии, - а потом снова засыпал... Но вот, наконец, он проснулся, и её уже не было. Эльфар вздохнул. То, что он решил, всё равно придётся сделать - не делить же с Королём одну невесту. Но хоть какое-то облегчение будет в его жизни (а сколько её уже осталось?) ...Лои замерла, остановившись в солнечном сиянии. Да, "дойти" до Эльфара будет нелегко. Но она уже начала, уже была в пути к нему...
Король чувствовал, что Лои здесь. Чувствовал - и не двигался вперёд, пытаясь так, не сходя с места, нащупать связь между ней, бывшей где-то вблизи, и собой-воспринимающим. Ему было этого достаточно, он не собирался тревожить девушку, напрямую появляясь перед ней. Не покидая Города, и своего трона в центре зала (а зал этот был, в свою очередь, центром самой Столицы), он стоял на земле этой чужой планеты, нагретой солнцем, и слушал шелест высоких стеблей травы... Солнце медленно-медленно заходило... расплывалось розовым пятном, занимая чуть ли не полнеба... И ветер был тихий, стлался понизу, внутри травяных зарослей, не выбираясь из них наружу... А Король молча звал Лои. И знал, что она его не слышит, ибо звал её, скорее, для себя, - чтобы на душе спокойней было... Кристабель - служанка - выйдя из дворцового коридора туда, где начинались покои августейших величеств, замерла вдруг на полдороге и вздрогнула. Ей показалось... нет, она и сама не могла сказать, чту ей показалось. Она была словно в другом месте... и из темноты Видений вышли Король, его подруга и рыцари... Одного она узнала - он был в чёрном. Они обступили её, и, словно желая что-то сказать, глядели ей в лицо вопрошающе... Кристабель помедлила, и шагнула вперёд. Надо было до вечера убраться в комнатах Государя и Повелителя... Ей было некогда.
Он скучал, и его дни протекали в одинаковом беспамятстве, оседавшем в душй тусклым, густым слоем посредственного ожидания. "Ожидания... чего?" Да, собственно - просто того, что и этот день пройдёт... а когда день наконец проходил - оказывалось, что он этого не заметил. От момента к моменту тянулась его трудная, болезненная, жалкая жизнь. А потом он вставал, и, зайдя в пещеру, ложился на свою постель из шкур, и проваливался на сей раз уже в глухой сон. И этот сон был облегчением - но таким, в котором особого счастья ему было не найти. Впрочем, он и не требовал. На сей счёт он был неприхотлив. Ведь он же - рыцарь... И, иногда - угрызения совести: "Как ты посмел бросить Короля?" И Королю, и Городу и воинству своему он был нужен... Но вот только себе он уже был не нужен. День-вечер... день-вечер... Время шло... Тишина; глухая, ничем не нарушаемая тишина возле пещеры. А в самуй пещере его одолевали сны - теперь более спутанные, пёстрые, радужной рябью подёрнутые... эти видения (да, так - с маленькой буквы) сливались в единый узор, который в его утомлённом скукой мозгу кружился, распадаясь на сотни маленьких, но таких же скомканных мыслей - ощущений - душевных требований... Всё, чего требовала "ушедшая за кулисы" душа, было с ним и в нём, но, одновременно с этим, он не мог до него дотянуться воспалённым своим мозгом... он словно бы потерял то, что было в нём. "А нужна ли она, эта Страсть, если вот что делает со мной..." "Нужна, не нужна - но ты ей уже подчинился. И слава богам, а то бы пришлось себя корить, что ты этого не сделал. И было бы стократ мучительнее..." А потом появлялась она. Лои. Он не был уверен, что это не видение (Видение? В конце-то концов, Город и Вселенная - одно... в известном смысле, и уж во всяком случае, одно - это Видение другого ("что? чего?") Он не был уверен, но он знал, что, если даже Лои не спешит, и не стремится к нему, и не мыслит о нём, то, в любом случае, готова была бы воспринять его мысли. Если б знала... Если б... да... знала. Если бы он был в Городе... Но он ушёл. Сам - ушёл, сам выбрал, и нечего передумывать, уже всё сделано. Он и не раскаивается, хотя в чём-то ему от такой, намертво предопределённой, судьбы - плохо. И тем не менее, когда она бывала рядом... ему становилось не до этих мыслей. Он наслаждался - насыщался - самим её видом и красотой, и ему так хотелось коснуться этого тела, и познать неимоверную, не имеющую права существовать красу наощупь, и дополнить нежность её своею силой... Странно - и в таких желаниях он был, на удивление самому же себе, целомудрен. "Это потому, что ты не переступаешь черту... пока. Но нет греха в том, чтобы её переступить". А она улыбалась, и тогда он забывал все сомнения (или правильнее сказать - терзания? Да, видимо, так...) Отвечал ей взглядом, ловя выражение своих глаз в её глубоких, тёмных зрачках, и глядя, как оно потухает, истаивая внутри них... И, удовлетворённый, снова засыпал... а она в это время исчезала, хотя и не сразу - ещё несколько ударов сердца её образ витал над ним...
...Лои сама не знала всего этого. То есть, конечно, знала, но не понимала. Оставалось только чувство, что она всё ближе и ближе к цели - это ощущение пело в её руках, ногах, мышцах груди... её несло всё дальше и дальше - всё ближе и ближе. Она шла... и, понемногу, приходила к тому, кого искала... приходя в себя - в дороге, под палящим солнцем, не останавливаясь даже на миг ослабить ремешки сандалий... Шла, шла и шла, не отдавая своей цели... "Не отдавая - кому, Лои?" И тут же - ответ: "Королю..." "- Но ведь он - не здесь?" "- А какая разница?" И она, не сворачивая, двигалась дальше... всё вперёд, и вперёд, и вперёд... Где-то на краю мироздания маячил Велиар, но он пока ещё был так далёк... и всё же она знала: он где-то тут, следит, - уж его-то она не могла забыть. Ибо она знала, как он хотел её: нагло, грубо, плотоядно. А Эльфар, в то время, что они были вместе - в Видениях (он считал ненастоящей - Лои, а она полагала Видением как раз его!), - упивался красой её плоти, не подчиняя себе, но почитая, как нечто, для него весьма ценное... и она, полагая это просто грёзой, хранила эти его чувства в себе, ибо верила, что они - есть, даже не приписывая их ему. Берегла в себе, растила... спасала. От любви своей в первую очередь, ибо любовь в действии - совсем не то же, что любовь-чувство... Ей важно было спасти любовь в действии. Чувством она займётся уже потом. Она несла его - Эльфара - и его (а одновременно - и свою!) страсть, как воин бы нёс свой меч. Доходило уже до того, что она и отождествляла это с мечом, который был при ней, и который она считала когда-то своим особым, родовым талисманом... Как ни странно, Эльфар чувствовал то же самое - поэтому рядом с ним на ложе из шкур теперь лежал его клинок (когда Лои рядом не было, конечно - при ней он ни в каких субститутах не нуждался). Постепенно он пришёл в себя. Окреп. Уходил в джунгли, подолгу пропадал там - охотился, дышал жарким, насыщенным тёрпкими ароматами воздухом... приходил, успевая к её вечернему появлению и был благодарен ей за то, что она ему эти минуты дарила. (Всё-таки он хотел верить, что это она, хотя и колебался, и сомневался...) "Да, Лои. Я тебе благодарен. И хотя я всё равно покончу со своей никчемной жизнью, и знаю, что этим я предам тебя - потому что сделаю тебе больно - я благодарен тебе, я рад,что ты здесь... что ты пришла...Асы-Вседержители, какая чушь! Ты в Городе, ты справляешь свадьбу с Владыкой...Но я почему-то благодарен тебе, как если бы ты - здесь... Впрочем, почему "как", - я благодарен тебе, если ты здесь! Ты слышишь меня? Лои... Ло..." Он брал меч с собой, и тот его не подводил. Часто Эльфар им убивал самых разных зверей - ланей, пантер, просто коз... Он нашёл логово льва, оно было не так уж далеко. И всё время не решался, всё время откладывал... Всё-таки трудно убить себя, и он знал это. Так же точно, как знал, что когда-нибудь решится. Таким был его путь на этой планете. "Молодец, Лои". - думал Владыка, улавливая биение её сердца. - "жалеет бедного юношу... сочувствию её я учиться должен!" То,что это - нечто большее,чем сочувствие, и почему этот юноша - бедный, Владыка догадаться не мог. Любовь слепа... и в этом её преимущество.
9. К норе льва: Покончить с собой. Рыцарь одинок.
Над Городом "восходил закат". Сказано глупо, но иначе было нельзя сказать: слишком высоко, в слоях голубого воздуха, повисла бледно-оранжевая полоса, смешивая свой цвет с белёсыми лучами луны. Дома дремали, хотя ещё темноты не было, и Глаз, бросивший это пятно на край неба, тоже понемногу уходил - в пелену облаков, в сон. Король стоял на холме, глядя на Город. Обозревал, так сказать, его панораму. Неслышно приблизилась, белой тенью, Лои - и замерла, не подходя к нему. Она боялась даже дохнуть - боялась, что это будет истолковано,как ВОПРОС... вопрос об Эльфаре... и что Король поймёт, в чём её интерес к нему... Король кивнул, и Лои (тоже кивнув) удалилась - обратно, в то мгновение, когда она (там на Зелёной Планете) прошла уже половину пути - того, что разделяет её и Эльфара... А из марева предзакатного неба выступил белый призрак Эльфара и долго, молча, глядел на Владыку... "Лои ушла," - заметил старый король. "Ушла? Да? Как жаль..." "Да, жаль..." "Я хотел её увидеть, Владыка. Просто посмотреть на неё." "Ещё увидишь, Эльфар...Я даю тебе свободу, рыцарь - ты волен делать то, что хочешь. Иди, куда тебе и сколько тебе надо..." Эльфар криво усмехался: "При таком раскладе, о мой Владыка, вы меня ещё нескоро увидите..." "Всё равно", - негромко и небрежно сказал Владыка, глядя куда-то под ноги. Эльфара уже не было на том месте, где он только что (казалось) стоял в сине-жёлтых сумерках. Владыка вдохнул холодный воздух - полной грудью, наслаждаясь - и шагнул с холма в ложбину, а оттуда начал путь к Городу...
...Эльфар неоднократно приходил на эту планету - пересекая галактики, перекрытые насквозь прямыми солнечными лучами, бледно-голубые небесные просторы - и всё время возвращался к одному и тому же. К этому разговору с Велиаром. Это повторялось из раза в раз. Эльфар знал, что он это сделает. Он покончит с собой именно таким образом,как хотел... Он искал смерти в когтях льва и всё никак не мог решиться. Начав идти к пещере, он до неё не доходил, отвлекался на что попало - то напиться у прохладного родника нагибался, а потом его манила мягкая трава у этого родника (надо же попрощаться с жизнью перед тем, как она оборвётся навсегда)... и так за этим, он и не замечал, как день пройдёт - и возвращался к себе в пещеру... То ещё что-нибудь его отвлекало. Он тяжко осел на землю. Прижался к влажному дёрну, ощутив его под скулой. Лёг, закрыв глаза. И так он лежал, покуда солнце не стало уже печь вовсю. Поднявшись, пошёл к пещере - своему вечному убежищу, укрытию... Напился у маленького водопадика, стекавшего из пещерной ниши. Войдя внутрь, растянулся на мехах, постеленных им здесь ещё в прошлый приход. Снова смежил веки. Видение: обнажённая девушка - Лои - НЕТ, НЕ ЛОИ!!! Эспериэль!!! - выходит из красного солнечного диска, закрывающего собою всё небо, из палящего света... Она его ищет... "Да брось. Твоё воображение с тобой просто-напросто играет." Рычание льва вдалеке... Журчание водопада... Птичий щебет... Но всё перекрывает львиный рык. Да. Это нужно сделать, - то, что он задумал. Он пойдёт, сегодня вечером, искать смерти. Дорога к логову льва была недалёкой, и, когда Эльфар увидел перед собой вход в пещеру зверя, он, невесть почему, испытал облегчение... Ну вот, всё и кончилось... Лев вышел ему навстречу. Сел, молча глядя на него, потом зарычал. Эльфар отшвырнул пояс с ножнами и мечом в них, надеясь, что резкое движение привлечёт внимание хищника - так оно и случилось. Неизвестно, что решил лев, но, во всяком случае, он решил защищаться. И прыгнул. Клыки входят в него, в мышцу, в плоть... Эльфар рвётся, выдираясь из зубов зверя, и мясо сходит с костей... Он вдруг понял, что не пересилит своё тело. Оно не хочет умирать, ему жить как раз охота - а душе неохота... Тело рвалось, сопротивляясь, он бился, чувствуя, как когти врезаются в его бока, и как злость охватывает его... И он вспомнил, - вспомнил о мече, брошенном им вместе с поясом на траве у логова. Всего-то в нескольких шагах. И левой, свободной рукой, почти что припадая этой половиной тела к земле, он потянулся к мечу. Захватил, зацепил,потащил... Клыки уже рвали его грудь, цепляя живот. Рука с мечом двинулась прямо в львиную пасть. Он всадил стальную полосу в горло зверя, чуть повыше своей собственной руки, в это горло уходившей. Нажал. Отпустил. Лев обмяк на его руке, повис - теперь это была уже просто жёлтая шкура, набитая жилами и костями... Эльфар с трудом вытянул разорванную руку (правую!..) из пасти зверя. Сел. Инстинктивно сорвал накидку, левой рукой кое-как забинтовал локоть... Осознал, что произошло. Голова его упала на грудь,и он зарыдал. Потом он шёл, чувствуя, что истекает кровью на ходу, но всё же доплёлся до пещеры, рухнул на своё импровизированное ложе, вытянул из-под шкур бурдюк с вином и, не ощущая глотков, стал глотать. Наконец тупой дурман переборол ощущения боли и слабости. Эльфар выпал из своего теперешнего состояния в хмельной сон... Ему снился Велиар. Он улыбался. "Неудачник..." А потом мир становился красным, и в кости была жгучая боль... Наконец это всё отпустило. Юноша проснулся. Проспал он,видимо, не один день: шкура,на которой он лежал, была покрыта кровью, но уже засохшей. Он был, конечно, слаб. С трудом,хрипло дыша, он вылез из постели и потащился к выходу. И тут раздался голос Короля: - Выходите, Эльфар. Вы нам нужны. Он вздрогнул. "Ну вот, и тут нашли.." Не получилось. Ничего не получилось - ни умереть, как он хотел, ни укрыться здесь от них...
10. Так всё кончается..
Он поднялся со шкуры, что служила ему ложем, медленно пошёл к выходу, сдвинул оттуда другую шкуру - полог, и высунул голову из-под каменного свода наружу. Вздохнув, поднялся, выбираясь из пещеры весь. На голой земле - открылось его глазам - стояли Король и его придворные. Они ЖДАЛИ, ждали уверенно, словно не думали,что что-то может произойти не так, как они ждут. Здесь же был и Велиар (Эльфар заметил,как он ему улыбнулся). В стороне стояла Лои. Она тоже улыбнулась - кротко, приободряюще. Он понял: её нельзя ни за что винить, она вовсе ни при чём, просто она тоже здесь... Юноша снова вздохнул, поправил меч и вышел на воздух. Стоял оглядывая всю эту компанию... заметил в отдалении и каких-то "своих" рыцарей. Опустил глаза.Ему было тяжело так вот "возвращаться". Потом он посмотрел на девушку и, не сводя глаз с неё (потому что на неё было легче смотреть, чем на Короля), пошёл к ним навстречу... Король видел, как он выходит. Видела это и Лои, стоявшая чуть поодаль - она успела как раз к этому моменту... Юноша пошатнулся. Упал на руки рыцарей, поджидавших его у пещеры. Его несли, а он не чувствовал. Только видел над собой сырое, холодное небо... А потом были глаза Лои - ясно-голубые, и в них было сострадание... а потом - такое знакомое лицо, - лицо Велиара, друга-врага, и, - такая милая сердцу, - его проклятая усмешка... "Я возвращаюсь," - понял он, теряя сознание. И пала тьма.
Был яркий, ясный день, когда Лои, скучавшая за своей полдневной чашкой чая, обратилась к своей служанке – Кристабели (да, они и здесь были вместе) : - Кристабель, вы не могли бы принести мне хоть ликёру, влить в этот чай... хоть бы что-нибудь послаще? - (она упорно говорила ей «Вы», по-прежнему считала горожан – чужими...) - Бедная Вы, бедная, - ответила невпопад Кристабель – Сладости мало, конечно... Ладно, я поищу. - И она вышла, а Ло, одинокая и грустная, осталась в раздумье сидеть за круглым столиком в большой и пустынной комнате, где пол, потолок и стены переливались всеми оттенками голубого.От этой монотонной «переливчатости» (она улыбнулась слову, но другое просто на ум не приходило) становилось ещё более одиноко. Лои оперлась запястьем на столик, прислонившись скулой к согнутым костяшкам пальцев, погрузилась в себя, и думала, думала, думала... Надо было что-то делать со всем этим, с Королём, с этой его свадьбой, и со своим местом в этой, будь она трижды ... - Столице. А Лои уже не сомневалась, что это место у неё. Точнее, сомневалась – на одну десятую, где-то так... ибо она не знала, что это за место – сам ли Город её признал, или это место, что назначил ей будущий муж... Но Город не сомневался. Город - сам по себе – знал, усвоил наизусть, что он её принимает. Что она его часть. Подсознательно Лои (несмотря на сомнения) чувствовала это, и отсюда были странные ощущения уверенности – неуверенности, преследовавшие наяву и в снах. С одной стороны, она уже была «кем-то» ( очевидно,что самой собою, как и раньше, Королевой Амазонок, только вне родной степи, в стенах Города! но от этого ведь сама она измениться не могла)... Итак, Королева? Да,но с другой стороны, по воле ( или точнее было бы «без воли» Короля, она была ещё «никем» - по крайней мере, пока ей торжественно, при всём народе, не оденут корону... Ей хотелось, чтобы в этот момент рядом был Эльфар. Хоть так – боль будет меньше, только в самый момент этого надругательства над её духом... потом... потом она даст о себе знать).
Эльфар шёл, ныряя в тень под кронами вязов и лип, что росли по обочине мостовой, и никто его не преследовал, кроме собственных мыслей. Ему не давала покоя улыбка Лои в то мгновение. Что бы это значило... Он всею душой боялся – и «знал», что так оно и окажется на самом деле – что это ничего не значило... Просто так, милостивый взгляд Королевы... Но ещё больше он боялся, что окажется всё-таки не так. Сейчас он был к этому не готов. Не готов, чтобы осознать это ... и поверить в это. Хотя и так на самом деле он знал. Медленно чеканя шаг по серебристым плитам, он вышел на широкий проспект, и там чуть ли не нос к носу столкнулся с Велиаром. Чёрный рыцарь приветствовал его лёгким кивком. - Как насчёт поединка? - спросил Эльфар. - Никогда не откажусь, - улыбнулся Чёрный рыцарь, они переглянулись, на этот раз оба кивнули и Велиар пошёл своей дорогой. «Странно» — думал юноша. — «И что меня в нём влечёт?..» Ещё шаг, ещё – и вот показалось здание Рыцарского корпуса. Перед ним стояло несколько пегасов, а на широкую, мощёную площадь спускались из облачной голубизны новые и новые, сиявшие серебристыми крылами, летучие лошади. Всадники в серебристой броне, высоких закруглённых шлемах, сандалиях и лёгких светлых плащах, соскакивали с лошадиных спин, и, завидев командование, становились по стойке «смирно», - впрочем, тут же следовало «Вольно», и они кидались к своим делам, то есть к лошадям. Эльфар любовался знакомой картиной, не скрывая, что рад. Потом, наглядевшись на это, он пошёл дальше. Он не знал, конечно, что в этот миг Лои думает о нём. Не знал, но подспудно они друг друга чувствовали, сквозь всё разделяющее их пространство улиц, площадей и замковых стен. Вот только разобраться с тем, что он чувствует, Эльфару ( пока ещё) стоило труда. Он шёл... и в его мозгу, вместе с ясностью и теплом летнего дня, бились чужие мысли. Он ловил их, переваривал, делал своими, укладывая в черепной коробке, и дальше они проникали уже в сознание... и шли по нему, и жили в нём , - мысли девушки, мысли амазонки. Мысли Лои. И сердце – отзывалось на них. Если до сих пор в сердце было неясно, что за погода, и неясно, что за время, то теперь можно было сказать – там наступал день. Нормальный, ровный, ясный... Эльфар тряхнул кудрями. «Что ж, жизнь идёт, и это хорошо. А сейчас надо бы заглянуть к одному моему другу...»
- Нет, Эльфар, ты неправ. - В чём я неправ, прости? - В том, что ты считаешь, будто эта война может закончиться. Она не кончится никогда. - Кто-то же победит, - сказал Эльфар, глядя на второго рыцаря, своего друга, сидевшего за крохотным деревянным столиком в тесной каморке без окна. Сам Эльфар стоял, глядя на него сверху вниз, и запал, переполнявший молодого воина, не давал ему сесть. - Кто-то же победит – мы или Велиар... И если вот так думать, как ты думаешь, то победит Велиар. — «Победит»? Победил – уже давно – Король Города. Он всех нас сожрал, и пока лишь переваривает... - А вот так тоже нельзя думать, - губы Эльфара искривились в иронической усмешке. - Потому что Владыка – это тоже мы. Ты совершаешь одну ошибку, когда отделяешь его от «нас», от нас всех: если считать, как ты, то получится, что у него либо другая цель, либо вообще цели нет – кроме его собственного существования. А ведь он – часть Города, и живёт только в нём... — Всё равно ты неправ, — буркнул молодой Констанций. — Так что ж, ты предпочитаешь не принимать участвовать в войне? Нет... я не могу так. Я поеду искать Велиара. Точнее, поеду туда, где он бьётся сейчас – где-то на рубежах Пустыни. И я найду его там. И неважно, будем ли мы сражаться вместе, или друг против друга – это уж как Город вокруг своей оси... Важно, что мы оба сделаем свой вклад в эту войну
- Я, Владыка... - начала как-то Лои, стоя рядом с ним на балконе и любуясь Городом, лежавшем в окружающей его синеве неба, как драгоценный камень в чаше с густой жидкостью, - Я, Государь... недоумеваю: почему же я не участвую в деятельной жизни Города? Он с удивлением взглянул на неё. - Ты?.. Ты – участвуешь. Ведь ты же теперь его часть... он воспринял тебя, разве нет? Да нет, не то. Почему я не могу судить, выносить решения о жребиях горожан – они же мои подданные, как-никак. «Мои подданные». Владыка решил не уточнять, что это значило на языке Лои, а что –на его. А разница была... Всё дело в том, что Лои, хотя и будучи тёмной королевой, оставалась Королевой. А Владыка считал, что она ею только СТАНЕТ – после свадьбы . - Я думаю, Лои, - серьёзно, с сочувствием сказал он, - что ты просто сама ещё пока не знаешь э...э...не чувствуешь этого. Когда почувствуешь, тогда и будешь, так сказать, в состоянии. Просто тебе надо, хм, «войти» в городскую атмосферу... А что для этого сделать? - Ну-у.. - Ну, скажем – отправиться на войну? - предложила она. - И попробовать поруководить там? — Да, я и сам вообще-то думал — насчёт туда поехать... — Король сдвинулся с места, заходил по террасе. — Хорошо, Лои. Поедем. В самом скором времени поедем. Пока там Эльфар, а ему я доверяю, как себе... Фаворит, как никак. — Государь, но... я... видела Эльфара, здесь, сегодня... — А? Ну да, он ещё здесь. Но он — уже там, даже будучи здесь ещё... Скоро он уже полностью будет там. «Значит, надо успеть», — поняла девушка, и её сердце опустилось. — Войны не будет, государь мой, — вдруг прозвенел, раскатившись под сводами зала, молодой голос. — Почему это, Эльфар? — Владыка даже привстал в кресле. — Потому что рыцари Города объявили войну друг другу! — он был взбудоражен и прямо сам не свой. — Я только что от своего товарища... он мне всё рассказал, Владыка... самое страшное — кто-то из наших — из ваших — тоже пошёл против вас. Рыцари Солнца тоже не хотят Короля, как и Велиар. — Так, — Владыка на секунду откинулся в кресле, закрыл глаза, выпрямился и сказал: — Война пришла прежде, чем я отправился воевать. Что ж, хорошо. Будем играть по этим правилам.
Владыка стоял — чёрный профиль на фоне озарённого жёлтым светом стрельчатого окна – и глядел, как в открытом проёме альтаны чёткий силуэт Лои наклоняется над расстеленным на скамейке белым платом. Она положила на него цветы, засушенные заботливой рукой служанки, вздохнула и выпрямилась. В беседку вошёл Эльфар. Поднял глаза на девушку, смутился, побледнел так, что это было видно сквозь его смуглоту... Но Король не видел, как отреагировала амазонка. Он не видел, как вся кровь бросилась ей в щёки... А в это время у ступеней замка море накатывало на песок... накатывало — и отступало... Король ничего не подозревал
... И потом всё повторялось, и снова, и снова... Не одно Видение, не одна новая Жизнь Города начиналась с этого. Но одна всё-таки началась не так...
Светлые волосы легли под шлем, сжимавший их так жестоко, словно он был им — палач. Плечи его облекли тяжёлые железные латы, и он вышел из оружейной, держа меч в руках, и шёл по коридору, чеканя шаг по каменным плитам, — и шёл, шёл,шёл... Прохладный осенний воздух вместе с бледным солнечным светом входил в пустое окно без витражей в конце этого коридора. Рыцарь шагал, и не думал о том, что предстояло... Вдруг — словно повеяло чьим-то лёгким, сладостным шепотком — на ум пришла милая головка, и такая же милая улыбка: Лои... Сердце ощутило — миг истомы: она поднялась откуда-то из его глубин, накатила, — охватила... «Да, это дорогого стоит», — улыбнулся сам себе юноша. Лои стояла — в тёмном закоулке холла, вжавшись в сырую массивную колонну, одинокая, совсем одинокая, как маленькая девчонка... — Вы уходите, Эльфар?.. — Да, Лои... Да, госпожа Королева. Ухожу. — Ну что ж... Счастливого пути. И на этот раз, как всегда это было, объяснение не состоялось... Но Лои, конечно, не могла этого потерпеть — для такой, как она, это был только стимул, повод сорваться с места... туда, за ним — к морю, или куда там он направился — в пустыню, к барханам... И однажды перед ней предстал Велиар. — Вот как ты его хочешь, — без улыбки и даже с уважением проговорил он. — А почему не меня, Лои? Чем я хуже? — совлекая с плеч длинную свою, чёрную мантию, он подошёл ближе, — видишь меня? Видишь это тело — сильное, мощное, но вместе с тем и нежное... — Вижу, — сказала Лои. — И что? Дорогу, Велиар! — Как знаешь... — хищно осклабился он, отступая в сторону. Всё шло своим чередом... Эльфар воевал — ему пришлось много трудиться на этой войне. Лои наблюдала; Город дремал всё это время, и вместе с ним не выходил из дрёмы его Владыка... И ждала своих воинов — Звёздная страна.
Странная пара — юноша и девушка, оба босиком — подошли к воротам Вечного Города и остановились — просто так остановились, на отдых. Юноша поставил в дорожную пыль свой посох, и, вздохнув, посмотрел на городские ворота. —Хорошо, сестрица, отдыхать в тени этих ворот, и не входить туда внутрь, — и знать, что, даже, если не войдёшь, то в тени их тебе есть место... тебе всегда есть место, где отдохнуть. Девушка печально улыбнулась (улыбка эта была, как трещинка в золотистой гладкой коже...) Они сели, отдыхая после долгой дороги, и прекрасно понимая, что Король о них не знает... а вокруг сгущался вечер. Крепли серые тени, окутывая две одинокие фигуры в белом, и песок, на котором они сидели, становился всё прохладнее... — А завтра всё будет опять так же, — сказал юноша.
Красные барханы. Красный песок, плавящийся от жары. И по этим барханам ползут две тоненькие фигурки, еле заметные на общем фоне песчаной массы, на грандиозном теле пустыни. — Ещё чуток, Лои... Ещё... — Я не могу больше, Эльфар. Давай остановимся. — Ну, если ты хочешь и правда уйти от Короля... то странно мне такое слышать. А по мне — лучше уж голову сложить в одном из этих здешних боёв, чем продолжать всё то, из чего мы с таким трудом выбрались... вылезли... Спасибо Флёрделису! Если бы он не поднял Город... да и местное ополчение Королевских Крылачей... на наших — нет, на нас! — мы бы не ухватили хоть эту свободную минутку... а там – кто знает, во что она выльется? Если война будет долго, то и нам дарована воля, считай, на неограниченный срок... Ох, боги! Лои... ты со мной... ты... потому что... — Ну, что? — спросила она. Он так и не сумел договорить: « ты меня любишь, или нет?» Она притворилась, что не понимает... — Я боюсь умереть, братишка, — невесело усмехается амазонка. Эльфар не ответил, только вздохнул — и они двинулись дальше… Юному воину казалось — никогда не кончится эта жуткая пустыня, так и будет сыпаться песок из-под ног его, и жара будет по-прежнему томить и мучить, сколько бы они с Ло ещё не прошли… Где-то в другом Видении он точно так же брёл по пустыне — один. И королева его, верный друг, брела навстречу ему, но он-то об этом и понятия не имел… А потом, в какой-то миг — остановился, внезапно и резко, ибо увидел её… Она лежала на песке без сил. Юноша склонился над Лои. Она подняла на него утомлённый взгляд… припухшие и покрасневшие глаза выдавали, что Лои с трудом различает фигуру юноши; ей было уже не до того. Из уст бывшей Владычицы вырвался хрип — слабый, еле различимый… а потом взгляд её померк… голова склонилась на песок (Эльфар еле успел подхватить). Не сразу он понял: это уже не Видение, а реальность. Они ползли по барханам… а потом… А что было потом — он не помнил. Но сейчас сидел, прижимая безжизненную голову Лои к своей груди… и слёз почему-то не было. Эльфар просто-напросто «перегорел» — в нём даже слёз не осталось.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума